На границе тучи ходят хмуро... - Страница 94

В конце января, пользуясь тем, что у ротмистра Блинского полноценное «чемоданное» настроение, поручик завел разговор о том, как тоскует по своей тетушке и двоюродной сестре и как бы было здорово повидать их. А то когда еще доведется?

– Почему же так неуверенно, Александр Яковлевич?

Благодушно настроенный ротмистр был в принципе не против, тем более что сугробы на дистанции намело такие, что кое-где дозорные проваливались в снег по грудь, а следовательно, и протащить контрабанду в таких условиях было попросту нереально.

– Ну как же, Сергей Юрьевич! Вы же мне сами не далее как неделю тому изволили говорить о том, что ваш преемник – редкостный служака. А значит, и отпуска сверх положенного мне никак испросить не получится.

– Ну что же, родственников навестить – дело хорошее.

Оставив ротмистра Блинского и дальше мечтать о будущей беспечальной службе в… пока еще неизвестно где (хотя вроде как бригадный адъютант штаб-ротмистр Прянишников тоже уходил на повышение, освобождая тепленькое местечко), поручик отправился на плановую тренировку с унтером. Когда Александр в первый раз сказал Григорию, чем они теперь будут заниматься, то не сдержался и захохотал – уж больно потешно хлопал глазами его спарринг-партнер.

– Это как так – палкой-то?

– Ну не пикой же, Гриш?

– Воля твоя, командир, только я в толк не возьму – на кой это надо?

– Эх, Гриша! Из пистолей дуэльных я стреляю более-менее, и саблю с шашкой в руках ты меня держать научил… А шпага?

– Ну не без того, научил. При чем здеся шпага?

– При том, что обычно дуэли проводятся на трех видах оружия: дульнозарядные пистоли, сабли и шпаги. Хоть и говорят, что последние редко выбирают, но выбирают же! А ты хотя и изрядно меня натаскал, но саблист я не из лучших, а со шпагой так и вообще… Ближайшее фехтовальное общество, где я мог бы заниматься, аж в Варшаве, до которой день только ехать. Значит, что? Скорость мне надо развивать да учиться уходить от ударов. Понял теперь?

– Как не понять. Бате отпишу – ей-ей, не поверит, что я такое утворял.

– В смысле?

– Когда начнем, командир?

Когда корнет Дымков увидел, как поручик чертит на утоптанном снегу тренировочной площадки небольшой круг, он сразу сделал вид, что ему это неинтересно. Но когда на его глазах унтер стал охаживать князя палкой, не удержался и непроизвольно подошел поближе. Александр во время вынужденной передышки (радостный Григорий его попросту загонял) не поленился повторить свои объяснения и для него, а на следующий день старшему унтеру второго взвода пришлось стараться ровно в два раза больше, так сказать, трудиться на двоих. И все равно, когда поручик уезжал в отпуск, его плечи и грудь украшали россыпи мелких синяков.

Отправившись навестить дорогую тетушку, Александр немного заблудился и как-то незаметно оказался в Вене. Благо что о таком его конфузе никто бы узнать и не смог – исключительно потому, что он слегка изменил внешность еще до посадки в поезд. Прямо с вокзала поручик отправился в «Донау-банк», где и был встречен с редкой предупредительностью. Что ни говори, а дорогая одежда и манеры родовитого аристократа вполне заменяли визитную карточку.

– Чем могу услужить господину…

– Хофман. Я желал бы получить доступ к ячейке моего дядюшки.

– Прошу предъявить ключ. Благодарю. Соблаговолите заполнить эту форму. Еще раз благодарю. Прошу следовать за мной.

Все устроилось на удивление быстро: посетителя провели мимо двух хмурых охранников в уже знакомое хранилище, после чего клерк объявил, что вернется через…

– Я думаю, десяти минут мне будет вполне достаточно.

– Как вам будет угодно.

Из банка он вышел, держа в руках тот самый полюбившийся ему чемоданчик из крокодиловой кожи – теперь он заметно оттягивал руку своей приятной тяжестью. Немного пройдясь по городу, князь завернул в ювелирный магазин и выбрал чудесные серьги в пару к браслету с изумрудами для Софьи, после чего добрался-таки до «Дойче-банка», где изрядно пополнил свой счет – теперь на этом самом счету лежало ровно два миллиона. Подумав, Александр вернулся на вокзал, оставил излишне приметный чемоданчик в камере хранения и направился в Венскую публичную библиотеку, где три часа кряду знакомился с подшивками газет – начиная с вышедших прошлым летом и заканчивая самыми свежими, за двадцать девятое января этого года. Что сказать? Его замысел удался: полиция и жандармы явно пошли по ложному следу и наверняка до сих пор перетряхивали всех польских националистов, разыскивая скромного борца за независимость Речи Посполитой (пересажав попутно десятка два попавшихся под горячую руку реальных борцов; лентяи, могли бы и больше!). Судьба Иосифа осталась неизвестной, потому что последнее упоминание о нем – это то, как хорошо он помогает следствию. А дальше молчок. Самое интересное – после нашумевшего (и сильно) ограбления все банки усилили охрану и обзавелись сигнализацией.

«Ну-ну, я это учту. А все же какой славный город, деньги ну прямо под ногами валяются. И газетчики молодцы, сами подсчитали, сколько я уволок. Три миллиона четыреста двадцать семь с хвостиком тысяч гульденов. Кто это такой ловкий, что привел всю валюту к единому знаменателю? Впрочем, неважно. Меньше, чем хотелось, но, слава богу, не намного. Хотя придется, наверное, повторить. Или кредит взять? Вот только кто согласится представить требуемую сумму? Нда, сколько денег ни есть, а все одно – всегда не хватает, прямо закон природы. Времени до отправления навалом. А не навестить ли мне еще разок ячейку дядюшки Тодта?»