На границе тучи ходят хмуро... - Страница 3

Только ушел лазаретный служка – тут же появился господин доктор.

– Ну-с? Как вы себя сегодня чувствуете?

– Спасибо, гораздо лучше, чем вчера.

– Похвально, похвально. Встаньте. Повернитесь. Так, прошу вот сюда, поближе к свету. Ну что же, могу вас порадовать, голубчик, вы полностью здоровы. Да-с! Того, что с вами приключилось, вам стыдиться не следует, поверьте. Все-таки выпуск из Павловского – это… э… не рядовое событие. Да-с. Гха. Э… да. Таким вот образом. Так что после завтрака вы можете покинуть лазарет, да-с.

– Благодарю вас, Полиевкт Харлампиевич!

– Ну что вы, голубчик, право же, это пустяки.

Завтрак молча принесли, молча плюхнули деревянный поднос на прикроватную тумбочку и так же молча удалились. Сервис, однако! Едва он запихнул в себя неопознанную размазню с тарелки и прополоскал рот чаем, тут же доставили одежду.

«Под дверью, что ли, стояли да прислушивались?»

Белая рубаха-куртка и темно-зеленые штаны. Тесноватая бескозырка, сапоги, начищенные и натертые так, что нужда в зеркале отпала. Ремень опоясал талию. Руки делали все сами, без участия разума. Легкий мандраж растворился в нахлынувшем безразличии.

– Веди.

Служка, подскочив (задремал, наверное), вытянулся как мог:

– Слушаюсь!

Шагая за шустро ковыляющим дедком, бывший пациент попутно рассматривал лазарет: окрашенный желтой краской деревянный пол, бежевая – на стенах, а все остальное – в грубой известковой побелке, даже откосы на окнах. Непонятный кислый запах повсюду и полная тишина, отчего их шаги звучали особенно громко.

«Чистенько и бедненько, нда».

Пара длинных коридоров, узкая и крутая лестница без перил – и в глаза ударил яркий свет утреннего солнышка.

– Благодарю.

– Рад стараться! Велено напомнить: вас ждут в канцелярии!

«Чем раньше отсюда исчезну, тем для меня лучше будет. Ага, вроде туда надо?»

Угрюмо-серое двухэтажное здание напротив лазарета и впрямь оказалось канцелярией – навстречу попались двое письмоводителей и важный господин с пухлой папкой в руках, подсказавший, куда пройти.

– Корнет князь Агренев, Александр Яковлевич?

Мелкий (по внешнему виду) чиновник изобразил полное равнодушие и вселенскую скуку.

«Это как там, по-уставному?»

– Так точно.

– Все давно готово. Попрошу расписаться: с вас вычет за порчу казенного имущества. Это я про те царапины на винтовке Бердана. И здесь. И в этом ордерочке. Вот ваши бумаги и предписание!

На стол перед бывшим (теперь уже точно) юнкером небрежно кинули большой толстый конверт.

– Вам следует поспешить, господин казначей будет присутствовать еще час, не более.

Выяснив, где тот сидит, корнет энергично двинулся за денежкой. Побольше бы таких сюрпризов – или почаще!

Казначей в чине надворного советника (работает автопилот-то!) при виде Александра недовольно скривился, но без проволочек выдал, три раза перед этим пересчитав, аж двести рублей – и тут же стал демонстрировать, как он занят. То есть шуршать бумагами, переставлять чернильницу на столе и все такое в том же духе.

«Ну-ну, какой артист пропадает. Практически никакой. Так! Как бы еще до своей комнаты добраться. Значит, медленно, можно сказать, печально и присматриваясь к окружающим – а на месте что-нибудь соображу. Надеюсь».

Увы, автопилот поломался на подходе к… Казармой ЭТО обозвать было нельзя – уж очень сильно мешал веселенький лиловый цвет стен и ухоженные, пышные клумбы с цветами на входе. Помогла наглость – она же, как известно, второе счастье. Наглость и дежуривший на входе нестроевик. Вежливо кивнув в ответ на приветствие, Александр добродушно улыбнулся:

– Не заняли еще мою обитель?

– Никак нет, ваше благородие!

– Да ладно, не тянись. Второй курс?

– Разъехался. Два дня еще тому.

– И где теперь мои вещи?

– У господина фельдфебеля на сохранении.

– А где его найти?

– Ну… у себя должон быть.

Подарив оставшемуся безымянным вахтеру на прощание армейскую мудрость всех времен и народов о том, что «солдат спит, а служба идет», князь отправился в фельдфебельские апартаменты. Уверенным шагом, неспешно и с некоторой ленцой. Стараясь при этом не напрягаться слишком уж сильно при виде очередного встречного солдата-нестроевика с тряпкой или метелкой в руках и не забывать отмахивать им приветствие. Хранитель его вещей был немногословен. Указав номер двери и уверив, что все вещи в целости и сохранности (тумбочку так прямо от койки забрали, не заглядывая), фельдфебель небрежно козырнул напоследок и резво отбыл в неизвестном направлении – терроризировать подчиненных. Добравшись до заветной двери, Александр слегка удивился. Она была на надежном запоре в виде громадного и явно чугунного шпингалета.

«Да. До люкса далеко. Но все же лучше, чем в больничке. А нет, не лучше…»

Комната хоть и была просторнее, но имела небольшой недостаток – или несомненное достоинство, кому как. Ее стены на полметра не доходили до потолка, позволяя легко общаться с соседями или подсматривать. Впрочем, до последнего тут наверняка еще не доросли. Кровать, рядом его тумбочка, маленький стол, кривоватый стул. У входа громоздится немаленький и сильно рассохшийся шкаф, рядом на стене – узкое зеркальце. Дом, милый дом. Бросив конверт на стол, к лежащей там стопочке книг, он завалился на койку. Уф, устал!!! Мыслей не было никаких. Вроде и надо бы удивляться, паниковать, строить планы, всячески суетиться – но все это заслонило собою угнездившееся в глубине души равнодушие. Лениво текли мысли: